[rjcvjc]

спешал фор Снежок 1г.

___

Баллада о печальном витязе, или чайка по имени Марина



'

Манекенщик красивый Кирилл,

Ростом сто девяносто четыре,

Никогда сигарет не курил

И не жил в коммунальной квартире.

'

А студентка Марина жила

С бандюганом по кличке Горилла,

Но его не любила она,

Потому что любила Кирилла.

А Кирилл никого не любил,

Загорая утрами на пляже,

Лишь ночами красиво *рочил

На свое отражение в трельяже.

В городке на морском берегу

Он фланировал в найковской майке,

И его очертания губ

Походили на контуры чайки.

И когда он дарил небу взгляд,

У людей впечатление было,

Что как будто над морем летят

Косяками улыбки Кирилла.

И за это любила его

Молодая студентка душою

И журналы с названием Вог

Покупала с надеждой большою,

Что откроет страницу, а там,

В импозантном костюме от Гуччи,

Сексуальней, чем Жан Клод Ван Дам,

Белозубой улыбкою жгучий,

Ослепит манекенщик Кирилл…

Боже, как же хотелось студентке,

Чтоб он ей свои взоры дарил,

И не только на фотках со стенки,

Чтобы нежным касанием губ,

Он бы дрожь вызывал в ее теле,

А Горилла был мерзок и груб,

И всегда делал больно в постели.

И, сношаясь, вопил как дебил,

И дышал в нее запахом лука,

Называл ее сукой и бил,

А она была вовсе не сука,

Как хотел он ее называть,

Она просто девчонка с мечтою,

Ей хотелось любить и летать,

Словно чайка над вольной волною.

'

И однажды, когда, как струна,

Лучик солнца звенел на закате,

Прогуляться решила она

И надела нарядное платье.

'

И такая воздушная вся

Шла Марина по берегу моря,

Никого ни о чем не прося

И с лазоревым небом не споря.

'

И когда свой багряный закат

Небо морю на память дарило,

Горделиво плывя как фрегат,

Появилась фигура Кирилла.

'

Как мифический царственный скиф

Со стрелой Купидона в колчане

Был Кирилл нереально красив

В белой майке и красной бандане.

'

И когда поравнялись они

Там, где чайки у пирса качались,

Все прожитые девушкой дни

Перед ней за мгновенье промчались.

'

«Боже, как я люблю Вас, Кирилл,

Мой загадочный, царственный витязь!

Заберите меня от горилл

И на трепетный взор отзовитесь.

'

Мое сердце сейчас унесет,

Вы скажите одно только слово,

Ради Вас я готова на все,

Я не знаю на что, но готова».

'

Сверху вниз на нее посмотрев,

Сфокусировав взгляд ненадолго,

Он сказал про себя нараспев:

«Вот еще одна глупая телка.

'

Только пальцем ее позови –

И она упадет на колени,

Что она понимает в любви,

Настоящей любви и измене?

'

Я, увы, не могу вам помочь,

Вы б сходили к врачу для начала,

И ушел мас*урбировать в ночь,

Глядя в зеркало волн у причала…

'

А Марина осталась одна

Перед черно-багровою далью,

И стеснительных волн пелена

Застилала глаза ей печалью.

'

Но рвалась в поднебесье душа,

Белой чайкой на черном просторе,

Оставался один только шаг,

И она его сделала вскоре…

'

А Кириллу приснилась в ночи

Белокрылая длинная птица,

Что шептала при свете свечи:

«Разреши мне с тобою проститься…»

'

И его обнимала крылом

Так искусно, что фибрами в теле

Он испытывал сильный облом

От того, что рука не при деле.

'

А на утро сказала: «Прости, -

Улетая как песня протеста, -

Если очень захочешь найти,

Приходи на причал, в то же место.

'

Там, при свете ночного огня

Буду я прилетать с птичьей стаей…

Если ты не узнаешь меня,

Я в ночи растворюсь и растаю…

'

Ну, а если узнаешь, любя,

Накроши мне скорей марципана,

И тогда, на глазах у тебя,

Я опять прежней девочкой стану».

'

С той минуты несчастный Кирилл,

Посещая причал, словно школу,

Вечерами исправно кормил

Жирных чаек, слетавшихся к молу.

'

И хоть был молчалив он и тих,

К стае птиц приходя на смотрины,

Но не мог распознать среди них

Он своей ненаглядной Марины.

'

Вот и все, а бандит Горелян,

С пистолетом беретта в кармане,

Возвратившись на утро был пьян,

Словно чуял, что баба обманет…